В семнадцать лет моя жизнь изменилась на-всегда.
Некоторые люди удивляются, услышав это.
Они смотрят на меня, словно пытаясь угадать, что именно могло случиться в далеком прошлом, но я редко снисхожу до объяснений. Я готов рассказывать не иначе как на собственных условиях - а это займет куда больше времени, чем обычно готовы уделить мне слушатели. Эту историю не уложишь в две-три фразы, ее невозможно превратить в нечто простое. Хотя прошло сорок лет, еще живы те, кто знал меня в молодости, - и они не станут рас-спрашивать. Моя история в некотором роде и их история тоже, потому что все мы - ее участники.
Мне пятьдесят семь, но даже сейчас я помню случившееся до мельчайших деталей.